Питер Куилтер - Несравненная! [Невероятная, но правдивая история ожизни Флоренс Фостер Дженкинс -- самой плохой певицы в мире]
В.Г. Что это, во имя всех святых?!
Флоренс. Каждый гость бала получает в подарок бутылку шерри с моим портретом. Такой нежный вкус — сладко, но не приторно.
В.Г. И что прикажете с этим делать?
Клэр. Могу предложить нечто особенное.
Флоренс. Просто знак внимания — поблагодарить каждого зрителя…
В.Г. У меня нет слов!
Флоренс. Вот и хорошо. Это изменит вас к лучшему.
В.Г. И вы вернули меня только для этого?!
Флоренс. Нет, не только. Могу я вас о чем-то спросить?
В.Г. Я — в нетерпении.
Флоренс. Мария Каллас, Патти, Мельба и многие другие сопрано бывали освистаны отдельными голосами из публики — теми, кто был заслан в зал их соперницами. Знайте, я не обращаю внимания на профессиональную зависть.
В.Г. Зависть?
Флоренс. Именно, и…
В.Г. Не было ещё случая, чтобы вы взяли хотя бы дюжину правильных нот во время ваших концертов. Чему тут завидовать?!
Флоренс. Какое невежество! Вам уж точно медведь в детстве на ухо наступил!
В.Г. (гордо). Я преподаю музыку!
Флоренс. Я — тоже.
В.Г. Кому — глухонемым?
Флоренс на мгновение лишается дара речи после столь явного оскорбления.
Послушайте, миссис Дженкинс. То, что вы делаете, — ненормально. Неужели никто никогда не сказал вам об этом?! (решительно.) Пора поставить точку!
Флоренс. Запретить мне петь — это прямая цензура.
В.Г. Запретить вам петь — акт милосердия! От вашего пения у людей кружится голова. Полное отсутствие ритма, ничего общего с написанной мелодией. Слова не то что не выпеваются, а выдавливаются. У вас нету чувства ритма, ужасный тембр, вы не имеете представления о стиле и музыкальной фразе. Природа не дала вам голоса, мадам Дженкинс, а бросила в вас в ярости чем-то непристойным. (громко и безаппеляционно.) Вы не имеете права петь! Ни единой ноты!
Флоренс (теряя терпение). Да, я отлично понимаю, в зале есть люди, которые утверждают, что я не умею петь… Но (с пафосом и гордостью) никто не осмелится сказать, что я не пела! И я буду продолжать! Буду петь в концертах, на моих балах в «Ритц-Карлтон», буду записывать новые альбомы! И ничто, кроме как знак свыше (простирает руку к небу), не остановит меня!
В.Г. Это мы ещё посмотрим. Я сейчас же буду разговаривать с генеральным менеджером гостиницы. И держите свой шерри — такой же безвкусный, как вы сама! (драматично покидает сцену.)
Клэр.…Ты — растроена, моё солнце?!
Флоренс (явное потрясённая услышанным). Да нет. (нервным движением свинчивает крышку с бутылки, отпивая большой глоток прямо из горлышка.) Очень неожиданно услышать такое от одного из моих зрителей. Ничего подобного она не говорила, когда её интервьюировали перед продажей билета.
Клэр. Враг не дремлет. Каждый исполнитель должен быть к этому готов.
Флоренс. Да. Я смирилась с тем, что это удел всех знаменитостей. Но такие моменты — всегда испытание.
Клэр. Ну конечно. И никто из нас не выходит на сцену, чтобы быть судимым. Только, чтобы быть любимым!
Флоренс. Да, но… любима ли я, Клэр?!
Клэр. Клянусь всеми святыми, Флоренс, твои почитатели обожают тебя с пылом, который трудно себе вообразить. Ради них ты должна продолжать петь.
Флоренс. Я просто хотела, чтобы все без исключения были благодарны.
Клэр. Всегда найдутся двое-трое, кому не понравится.
Флоренс. Иногда бывает несколько дюжин… На некоторых концертах, где-то в глубине зала, я наблюдаю у зрителей настоящую пандемию. Они похлопывают друг друга, свистят, падают в обморок, и даже иногда становятся в круг и раскачиваются, как сумасшедшие.
Клэр. Просто не понимают.
Флоренс. Тогда они не должны приходить… Временами мое сердце разрывается.
Клэр. (нежно поглаживая её руку). Но это же только на мгновение?! Пока зал не взорвался аплодисментами?!
Флоренс задумывается на мгновение, потом просветлённо улыбается.
Флоренс. Да, аплодисменты. Я так люблю аплодисменты. Каждый раз, когда я слышу их, думаю, что на каждого насмехающегося невежу приходится тысяча любителей музыки, которые только и мечтают заключить меня в свои объятия. Вот радость, которая заставляет меня творить, а душу раскрываться, подобно утреннему цветку.
Клэр. Ты — настоящая актриса!
Флоренс (после паузы). Я знаю…
Клэр. Итак, мой ангел. Дракон исчез, наш замок — цел и невредим. Хочешь, я принесу что-нибудь из буфета?
Флоренс. Ничего не хочу.
Клэр. Ты уверена?!
Флоренс. Да… Хотя… может быть, кусочек торта с маленькими серебряными шариками мороженого?..
Клэр (улыбаясь). Узнаю мою девочку! (берет у неё бутылку шерри.) И найду бокал для шерри.
Клэр направляется к Дороти и Косме.
Клэр. Она в порядке, в абсолютном порядке.
Дороти. Отлично. Выведу Рики погулять. Он слегка задремал, прямо за барной стойкой.
Клэр. Не задерживайся, скоро начинать второе отделение.
Дороти. Ну конечно же… (проходит за барной стойкой, столиком с напитками, подхватывет пёсика на руки.)
Клэр. Косме, побудь, пожалуйста, рядом с мадам. Ей сейчас нужна наша поддержка.
Косме. Ну конечно.
Клэр. Настоящий друг!
Косме подхватывает два фужера с шампанским и подходит к Флоренс.
Косме. Мадам, не желаете?
Флоренс. О — шампанское!
Косме. В вашу честь! Вдвойне заслужено. И за моменты пережитой драмы и ещё больше — за незабываемую арию «Clavalitos». (подает фужер.)
Флоренс. Спасибо, дорогой. Вы аккомпанировали, как всегда — божественно.
Косме. И вы, мадам, пели как всегда…
Флоренс. Не заставляйте меня краснеть.
Пьют шампанское, чокаются. В этот момент из-за столика с напитками появляется Дороти. Толкает перед собой маленькую тележку на колёсиках, на которой, вверх лапками, спит Рики. (может также нести на серебряном подносе). Дороти уходит, Флоренс и Косме пристально наблюдают за ней, возможно, совершая несколько хаотических танцевальных шагов ей вослед.
Флоренс. Иногда трудно сказать, кто больше нуждается в нашем внимании — Дороти или собачка…
Косме. Они наслаждаются компанией друг друга.
Флоренс. Пожалуй… А как вы? Вы пригласили кого-нибудь сегодня?
Косме. Нет. Только себя.
Флоренс. О, Косме. Вы мне обещали, что придёте не один.
Косме. Я вполне счастлив в сольном полёте.
Флоренс. Да, но нужно, чтобы кто-то был. Если нет юной леди, можно пригласить кого-то из друзей.
Косме. Правильно ли это — приглашать друга на чисто женское меропрятие?!
Флоренс. Может и так, но нам всем нужен кто-то был рядом. А кто был тот симпатичный юноша, с которым вы разговаривали после концерта в «Стейнвее»?
Косме. Какой молодой человек? Не помню…
Флоренс. Вы помните. Один из официантов. Я хорошо его запомнила, вы уехали на одном такси…
Косме (слегка смущенно.) Вы видели?!
Флоренс. Ну ещё бы. Помню, смотрела на вас вместе и сказала себе, как это разумно с их стороны — скинуться на такси… В наше-то время, когда многим приходится экономить каждый цент. Я заметила, что вы очень экономный…
Косме. Похоже, ничего не ускользает от вашего внимания.
Флоренс. Я знаю вас лучше, чем вы думаете, мой дорогой Косме МакМун. Я знаю, что вы всерьёз ищите хорошую жену!
Косме. Да нет…
Флоренс. Которая могла бы заботиться о вас, ухаживать… Я желаю вам найти ее. Меня бы это обрадовало. Я часто вижу себя, поющей на вашей свадьбе.
Косме. В таком случае, ваше зрение вас подводит.
Флоренс. Возмутительно! Вы должны жениться — я уже купила шляпку! И туфли!
Косме. В самом деле?
Флоренс. И уже договорилась в Соборе святого Патрика!
Косме. (с сарказмом.) Что бы я без вас делал?!
Флоренс. Это и замечательно, что мы нуждаемся друг в друге. Взгляните-ка на свою рубашку.
Косме. Что-то не так?!
Флоренс. Она полурасстёгнута. Вот здесь…
